районе ни работал, кроме основной работы, активно участвовал в общественной жизни».

«Я как секретарь базовой комсомольской организации районного центра был включен в бригаду по созданию колхоза „III Интернационал“. С собой я взял и Клочкова. Он участвовал в работе по агитированию крестьян. За два месяца — январь и февраль 1930 года — колхоз был создан».

«В 1931 году было решено построить силами молодежи клуб. Ответственным был назначен Василий Клочков. Клуб собирали из конфискованных кулацких домов. Работали по воскресеньям и после рабочего дня. Перевозить разобранные срубы нужно было на подводах. А где их взять? В колхозе работы было много, и им самим лошадей не хватало. Но Клочков договорился, и нам выделили три подводы».

«В кругу товарищей вел себя очень выдержанно, ни с кем не ссорился, но умел отстаивать свое мнение».

«Озорной был. Однако смелый, и в дружбе на него положиться можно было спокойно».

«Веселый Василий-то был. С комсомольским задором жил. Петь любил. Любимыми его песнями были „Вихри враждебные…“, „Дубинушка“, „Мы кузнецы…“».

Из воспоминаний военных соратников В. Г. Клочкова, если продолжить отступление в будущее:

«Клочков не только знал всех солдат по фамилии, но и достоинства и недостатки каждого».

«Я его, скажу, за песни полюбил. С этого началось. Здорово он их пел. Запоет, мы подтянем… Вот на душе и легче. Пел он, помню, чаще всего „Бородино“, про Щорса и еще, вот не знаю только, как называется она, там так поется: „Вспомним, братцы, мы, кубанцы…“»

«Мне запомнилось, как наш командир роты Гундилович часто хвалил Клочкова за успешное политическое обеспечение роты».

«Отмечу, как дружили наш командир и политрук, как всегда советовались друг с другом».

«Мы Клочкову как-то сало притащили. Взяли в деревне. Так отругал. Приказал так больше не делать».

«Это случилось, когда рота несла караульную службу. Клочков обходил посты и секреты. Дело было ночью. Клочков обнаружил одного командира отделения, который уснул в секрете и будто бы пропустил диверсанта. Весь в гневе, Клочков вмиг выдернул тогда свой пистолет…»

«Было время, когда спать приходилось по часу-два в сутки, а все равно Клочков был опрятен и чисто побрит».

«Клочков не стеснялся мне душу раскрыть. Подсел однажды и фото жены и ребенка показал, стал рассказывать о них».

«Он очень храбрый был. Не скажу, что лихой, это бы нам не понравилось, почто форс выказывать, но опасности в бою не боялся».

«Его настоящая фамилия Клочков, а Диевым его прозвал один боец-украинец, от слова „дие“: дескать, всегда-то наш политрук в деле, всегда действует — ну „дие“, одним словом».

Книга приказов

Увы, чтобы ответить на все вопросы, поставленные в конце предыдущей подглавки, никакими проясняющими материалами до поры до времени не располагал. Помог опять же случай. Понадобилась военной поры фотография Клочкова. Иду в Центральный музей Вооруженных Сил. На стендах того, что нужно, не нашел. Обращаюсь тогда с просьбой показать те экспонаты о Клочкове, что не выставлены в залах. Мне, быстренько посмотрев каталоги, выделяют столик и выкладывают несколько фондовых папок.

Нетерпеливо развязываю тесемочки. Не зря пришел!.. Как и полагается в музее, папки хранят только настоящие документы, только подлинники. Письма военных дней — клочковский почерк. Фронтовых дней листовки о нем. И ничем внешне не примечательная тетрадь, по которой выцветшими уже чернилами надпись «Книга приказов по Вольскому общепиту».

Никогда не думал, что жанр приказов может быть столь увлекающим. Все, оказывается, зависит от того, кто их писал, когда и зачем. Ясно, что не полностью и, конечно же, как говорится, без живописи, но приказы эти впечатляюще рассказывают о том, как начал и с чего начал Клочков свою новую работу.

Забот оказалось у него, если так можно выразиться о работнике общественного питания, полон рот. Ресторан «Цемент», еще рестораны, столовые — и обычные, и заводские, фабричные, и буфеты при самых разных учреждениях, и киоски, и лотки на улицах… Координация своей деятельности с деятельностью ведомственных подхозов (подсобных хозяйств крупных предприятий) и урсов (управлений рабочего снабжения). Связь с колхозами и совхозами — поставщиками продуктов, с областными базами. Контроль за качеством питания. Строительство и расширение, ремонт. Финансы, прибыли и убытки. Кадры: воспитательная работа, борьба с проходимцами и жуликами…

Клочковские приказы примечательны тем, что они, я бы сказал, небезлики. В них, если можно так выразиться, эффект личного присутствия. Во всяком случае, в них часты строки: «Моей личной проверкой установлено…»

Из воспоминаний Н. Г. Клочковой:

«Бывало, пойдем с ним в парк или в кафе, так и здесь, когда отдыхаем, осмотрится, осмотрится, да и скажет мне: „Ты, Нинок, посиди немножко, а мне нужно по делам…“ И действительно, через несколько минут, переговорив с официантками, с поварами, с кем-то из начальства, вернется. Или довольный, или, наоборот, ужасно расстроенный, скажет тогда только: „Вот мошенники!..“»

Уйма интересного в клочковских приказах. Он пытается внедрить элементы того, что сегодня мы называем научной организацией труда. В одном из приказов на двадцать пятый день работы развивает предписание: «В целях рационального использования транспорта…» Он решителен в борьбе с браком, с порчей продуктов («Немедленно от работы отстранять и стоимость удерживать из зарплаты»). Ратует за экономное, умное хозяйствование, гневно беспощаден, когда обнаруживал неоправданные потери («Подлежат немедленному увольнению»). Воинственно защищал интересы горожан («Если он еще допустит обсчет потребителей, будет снят с работы и отдан под суд»).

Уволил своего заместителя в первый месяц работы с треском, как говорится, громогласным и откровенным приказом за систематическое пьянство.

Из воспоминаний И. А. Гостева:

«Клочков не побоялся трудностей. Взяв в опору общественность, он железной рукой начал наводить порядок».

Еще воспоминания. Анна Ивановна Худякова, буфетчица той поры из столовой водников:

«Однажды он зашел к нам с проверкой. Потом пригласил в кабинет, и мы поговорили, как надо обращаться с покупателями. После этого мне присвоили 5-й разряд. А когда выдавал об этом документ, сказал при всех: „Будьте такой справедливой и честной до конца, всегда, вы добрая и любите людей“. Трудно мне забыть эти слова. Он и сам был справедливым и добрым. Никогда не отказывал, когда идешь к нему за советом. Всегда все решит умело. Понимал людей».

Нина Ивановна Тарганова, жена нового заместителя Клочкова:

«Был требователен. Но не обходил без внимания ни одной жалобы или просьбы своих сотрудников и других. Он жил общей жизнью коллектива».

Другие красочные, как уверен, детали из ее рассказов:

«Как руководитель, он нравился не только своей работой, но